Газета основана

На барышской земле за её четырёхвековую историю возникло 108 населённых пунктов. Сегодня почти половины из них уже нет: состарились вместе с последними жителями, превратились в пустырный бурьян.

Были сёла с числом жителей в несколько тысяч (Жадовка, Живайкино, Заречное-Бештановка, Калда, Малая Хомутерь, Зия-Баши, то есть Старотимошкино). Были и совсем маленькие, не дотягивавшие и до сотни душ (Ивановка, Красильный, Куликовка, Москвичёвка, Оболенка, Чистое Поле…).
Разнились они и по статусу. Преобладали удельные, где крестьяне не знали над собой помещиков (Алинкино, Малая Бекшанка, Попова Мельница, Чувашская Решётка, Шевченко…). Были поселения с усадьбами, принадлежавшими храмам и Священному Синоду, как, например, нынешние Самородки, или бывшее Синодское, т.е. Красная Поляна. Четыре десятка сёл и деревень считались помещичьими. Фамилии, имена владельцев сохранились в названиях: Ананьино, Барышская Дурасовка, Беликово, Богдановка, Екатериновка, Конновка, Старая Ханинеевка…
О том, как сельская элита наслаждалась жизнью, мы давно и неплохо осведомлены из разных изданий, особенно советского периода. В последние годы всё больше узнаём о праведных трудах и добрых делах бывшей буржуазии. В то же время нам мало что известно о бедах и трагедиях местных представителей правящего класса. А ведь фабриканты, помещики, купцы земли барышской, как и все смертные, знавали и взлёты, и падения. Они радовались и веселились, но, случалось, и сильно страдали…
В один из летних дней 1795 года беда постучалась в семью отставного майора Неронова. Хозяина загаринского имения ограбила дворовая девушка Домна Герасимова.
Банальная история. Любовник подговорил Домну обокрасть барина и бежать. Когда девушка с драгоценностями и деньгами явилась в условленное место, тут же была задушена.
Семья Неронова горевала недолго, поскольку вскоре ей вернули похищенное. Вышло так, что случайный грибник увидел в лесу людей, зарывавших что-то, похожее на человеческое тело. Об этом он сообщил деревенским. Выяснилось, что душегуб спрятал тело на потайном кладбище старообрядцев, потом вместе с напарником зарыл в чаще. Убийца предстал перед уездным судом.
Вдова капитана флота второго ранга Мария Шильникова, владевшая землями в Бестужевке и Уваровке, в 1734 году получила в наследство смольковские угодья. Вскоре обнаружила пропажу. Подсуетился известный в то время тимошкинский аферист князь Ченакаев. Он обманным путём захватил несколько шильниковских полей и сдал в аренду тимошкинцу Уразматьеву.
Многие из селян сочувствовали помещице Шильниковой, когда узнали о её беде. Нашлись и злорадствующие.
- Вот видишь, - перешёптывались, - господа тоже плачут…
Мария Степановна, чтобы вернуть свои владения, потратила на судебную тяжбу 22 года.
В Новой Зиновьевке, нынешней Красной Зорьке, жил-хозяйничал купец Коротков. В пору нэпа Ивану Петровичу не мешали торговать, а вот с началом коллективизации пошли притеснения. Гонения на семью усилились после того, как Коротковы отказались вступать в колхоз.
По селу от одного к другому передавали: у купца в доме полно серебряной посуды, водится и золотишко. Сельсовет потребовал сдать драгоценности. Коммерсант ответил отказом. Тогда родителям и детям приказали построиться и дали залп… поверх голов.
После той имитации расстрела власти не оставили Коротковых в покое. Ивана Петровича, как чуждого элемента, сослали на Соловки, что называется, голым. Пострадали также супруга, дети, сноха, племянница. Старший сын Егор хоть и не торговал, а вёл обычную крестьянскую жизнь, однако его тоже репрессировали. У Коротковых отобрали движимое и недвижимое имущество. Их дома переделали под школу, сельсовет, а скотина, понятное дело, пошла в колхоз. Так что натерпелась горя эта семья.
Ещё пример. Помещик Старой Зиновьевки (Нового Дола) Дурасов, овдовев, женился на Александре Ермоловой. Молодая жена переехала из Симбирска в вотчину мужа. Барыня начала прибирать к рукам дурасовское хозяйство, супруг всё чаще оставался не у дел. Пётр Фёдорович, немного не дожив до шестидесяти, скончался в 1894-м.
И начались в семье без хозяина ссоры со слезами, взаимными обвинениями. Сорокалетняя вдова отвоевала у сыновей Дурасова всё старозиновьевское поместье. Даже к их общему ребёнку, к собственной дочери Александре, она относилась прохладно. После окончательного раздела отцовского наследства дочь была вынуждена уехать жить к братьям, в село Шигоны.
Позже Александра Фёдоровна вышла замуж за генерала Александра Павловича Толстого, стала графиней. Овдовев вторично, она оставалась такой же энергичной хозяйкой. Земельные владения расширила до 7500 десятин. В её хозяйстве были известковый и кирпичный заводы. На дворе стояли крепкие хлебные амбары, кузница, рига, рядом - восемь флигелей для работников. Высокие удои давали коровы шведской породы, на известном на всю губернию конном заводе - до 260 голов чистокровных рысаков. Графиня на своих землях проводила геологические изыскания, пыталась найти нефть по берегам рек Барыш и Чилим.
Толстая любила устраивать светские рауты у деревни Посёлки. Старожилы нынешних Новодольских Посёлков рассказывали: когда барыня со свитой направлялась к Гремячему роднику, деревенские выходили на улицу, кланялись хозяйке и её гостям. Как-то она приметила среди встречающих красивого парня. Вскоре тот хлопец перешёл работать в графское имение.
Толстая имела деньги, славу. И вдруг всё рухнуло. В революцию графиня лишилась почти всех своих богатств. Сельсовет обложил её налогом, который она сначала исправно платила. Однако Александра Фёдоровна недолго продержалась в непривычных для неё условиях нового жизненного уклада. Она, попросту говоря, сбежала из села с тем самым парнем из Посёлков.
После революции 1917 года сильно пострадали почти все фабриканты и землевладельцы нашей местности: хозяин измайловской суконной мануфактуры Николай Шатров, Якуб Акчурин и арендовавший у него тимошкинскую фабрику Садретдин Фазлеев, а также дети акшуатского помещика Владимира Поливанова и другие.