Газета основана

15 января Следственный комитет РФ отметил День своего образования. В 2011 году он был выделен из органов прокуратуры в самостоятельную структуру. Разделение функций следствия и надзора за ним было направлено на создание эффективной системы обеспечения законности в сфере уголовного судопроизводства.

Раньше работа сотрудников прокуратуры всегда была связана с расследованием тяжких преступлений. И в практике любого следователя и прокурора есть немало дел, расследовать которые и установить преступника им помогли какие-то мелочи или случайности. Воспоминания об одном таком деле передал в редакцию «Барышских вестей» бывший прокурор Барышского района Набиулла Шакирович Мустафин.

В один из сентябрьских дней в конце 1990-х в прокуратуру района привели для получения санкции на арест подозреваемого в покушении на хищение государственного имущества в посёлке Поливаново. Следствием было установлено, что совершить кражу вору помещал сторож склада, он же содействовал его задержанию сотрудниками милиции.

Между двумя конвоирами сидел мужчина лет тридцати, высокого роста, с натруженными длинными руками крестьянина. Из рукавов брезентового плаща выглядывали большие ладони физически сильного человека. Мелко дрожавшие пальцы выдавали беспокойное ожидание очередного удара судьбы.

На предложение рассказать о себе он назвался Алексеем Милашкиным, жителем села Кузоватово соседнего района. Рос без отца. Воспитывался в многодетной семье. Имеет семью и детей. Абсолютно не пьющий спиртного. На кражу пошёл ради семьи и детей. Мать умерла давно, отравившись серной кислотой, т.к. злоупотребляла спиртными напитками. Перепутала бутылку и по ошибке выпила изрядную дозу яда. На вопрос, почему так рано умер отец, он промолчал.

Всё рассказанное подозреваемым, его ответы на уточняющие вопросы, наконец, его фамилия убедили меня в том, что это моя вторая встреча с Алексеем. Первая состоялась в январе 1971 года при трагических для семьи Милашкиных обстоятельствах. Тогда я, молодой следователь прокуратуры Кузоватовского района, пытался допросить в качестве свидетеля шестилетнего пацана об обстоятельствах убийства его отца. Однако не услышал ни одного слова. Этим пацаном и был Алексей Милашкин.

В моей короткой следственной практике это было первое сложное дело, когда лицо, совершившее тяжкое преступление, сразу же не было установлено.

А всё началось с короткого звонка в прокуратуру о том, что в Кузоватове, в своём доме, «удавился» некто Заплаткин. Прокурор района приказал мне выехать на место происшествия.

По пути в село местный участковый рассказал мне, что Заплаткин – это прозвище Ивана Милашкина, отца большого семейства. Он жил в своём доме с женой и с шестью детьми, от десяти лет и младше, злоупотреблял спиртным, дрался и постоянно хулиганил. Настолько свыкся со своим прозвищем, что во время выборов на избирательном участке назывался «Заплаткиным», заставляя членов избирательно участка тщетно искать в списках избирателей человека с такой фамилией. Участковый предполагал, что «Заплаткин» опился и покончил жизнь самоубийством, поэтому мы рассчитывали быстро вернуться домой.

У дома нас встретила жена Милашкина, которая сопроводила нас в переднюю комнату дома, где на диване лежал труп отца семейства. Хозяйка дома равнодушным тоном сказала: «Глядите, вот как он удавился».

Преступили к осмотру места происшествия и трупа. Труп Милашкина лежал на диване на левом боку в позе человека, уютно располагавшегося ко сну. Ладонь левой руки – под левой щекой, а правая рука находилась между колен слегка согнутых ног. Одет в фуфайку, стёганные рабочие штаны и валенки. Отодвинув воротник фуфайки, обнаружили на шее трупа петлю из бельевого шнура, туго затянутую двойным простым узлом. На лице были еле заметные точечные кровоизлияния, характерные для удушения.

Было ясно – произошло убийство. Прокурор района возбудил уголовное дело по факту убийства Милашкина Ивана, и расследование поручил мне. Все первоначальные следственные действия указывали, что убийство мужа могла совершить его жена Милашкина Зинаида.

При допросе в качестве подозреваемого она в категорической форме утверждала, что мужа никто не убивал, он сам «удавился». Было принято решение о её задержании и водворении в камеру предварительного заключения. На следующий день, утром, дежурный по отделу милиции  доложил, что Милашкина просится к следователю на допрос.

Было видно, что она решилась рассказать правду. Допрашивая её, я услышал горькую участь женщины, долго прожившей с мужем-алкоголиком, который жестоко издевался над ней и детьми.

Жизнь её была невыносима. Ежедневные побои и унижения переполнили чашу терпения.

В тот роковой вечер муж вернулся домой пьяный и, как было у него заведено, избил жену и разбросал детей по углам, а затем улёгся спать на диван. Здесь она сделала длинную паузу. Потом махнула рукой и продолжила свои показания. Она решила совершить убийство. Отрезала кусок бельевой верёвки и крадучись подошла к мужу. Быстро и ловко сунула верёвку под шею и затянула петлю на шее потерпевшего крепким двойным узлом. Отскочила ближе к двери и со злостью произнесла: «А теперь х… догонишь!»

Здесь я запротестовал, предупреждая её, чтобы она не употребляла ненормативную лексику, т.к. магнитофонную запись её показаний будут слушать в суде. Допрос был завершён. Избрали подписку о невыезде и отпустили её домой к детям.

Следствие по делу шло своим чередом. Милашкиной предъявили обвинение в убийстве мужа. После окончания предварительного расследования дело было направлено в суд для рассмотрения по существу.

Как водится, в суде обвиняемая отказалась от своих признательных показаний. Стала утверждать, что убийство не совершала, а показания давала под диктовку следователя. Исследовав все представленные доказательства, суд решил прослушать магнитную запись её показаний…

О своих впечатлениях по делу мне поведал народный судья Иван Никитович Архипов через несколько недель после вынесения приговора.

Народные заседатели и он сам усомнились в виновности женщины. Поэтому решили внимательнее исследовать магнитную запись её показаний с тем, чтобы выяснить, мог ли следователь сфальсифицировать её показания и научить говорить неправду. При прослушивании (когда прозвучали слова обвиняемой «А теперь х… догонишь!») сомнения судей исчезли. Они справедливо полагали, что следователь не мог научить её произнести эти слова. Тем более что они звучали убедительно и правдиво с учётом обстоятельств совершённого преступления.

Таким образом, внутреннее убеждение судей о её виновности было закреплено тремя словами обвиняемой, против которых я во время их записи так активно запротестовал.

Приговор суда был справедливым, но не суровым. Суд осудил Милашкину к условной мере наказания.

Кстати, фамилия сторожа в Поливанове, который задержал Алексея Милашкина во время кражи на складе, была Заплаткин. Такая вот ирония судьбы.

P.S. Фамилии и имена обвиняемой и потерпевшего изменены.