Газета основана

Бутырка. Так именуется московская тюрьма и столичный следственный изолятор. Бутырками в старину назывались пригородные слободы Москвы и Рязани. И теперь ещё на карте России можно найти населённые пункты с таким же прозванием. В соседнем с нами Вешкаймском районе, недалеко от села Беклемишево, в восьмидесятые годы прошлого столетия существовала деревня Бутырки из 230 жителей, в начале нынешнего века оставалось 90 душ, а теперь там всего четыре избы.

Из старых словарей узнаём: бутырка - не что иное, как изба, селитьба, жилище, стоящие особняком, на отшибе от основного поселения. В справочнике нашего района за 1980 год читаем: посёлок Бутырского торфоучастка (Бутырки) Калдинского сельсовета, владения лесхоза, жителей – 17 мужчин, 20 женщин… А ведь было время, когда здесь проживало, пусть даже сезонно, более полутысячи человек.
Точно неизвестно, когда тут, в трёх километрах от Калды, у Бутырского болота, появилась первая постройка. Посёлок образовался в тридцатые годы минувшего века, когда пошёл процесс индустриализации всей страны и нашим текстильным предприятиям потребовалось много дешёвого топлива – торфа.
В те годы действовало районное торфяное управление (РТУ), а его структурными подразделениями были торфоучастки, в том числе Бутырский. Посёлки РТУ обосновались вблизи Измайлова, у деревни Воскресенки, на озере Становом…
Непросто добывать торф ручным способом. Вместо техники – обычные топоры, металлические клинья, плетёные корзины. Начинали рубить эту плотную массу перегнивших болотных растений в апреле, с первыми тёплыми днями. Летом было полегче. Сменная выработка звена из пяти-восьми человек (резчики, носильщики, укладчики) исчислялась тысячами торфяных кирпичей, а весил один такой брусок, ещё сырой, не высушенный, до двух пудов!
Особенно тяжело жилось в годы Великой Отечественной войны. Где-то сражались с врагом торфодобытчики Александр Азюков, Измаил Бигеев, Шигаиб Микеев, Александр Юдин… Их заменили Роман Зернов, Матрёна Кукушкина, Ибрагим Ходов… Здесь были заняты рабочие комсомольского возраста Сара Беркутова, Саимя Кадышева, Зейтуня Казакова, Антонина Кисарова… Работали и те, кто постарше: Марьям Батраева, Зейняб Бигеева, Хатимя Кавеева, Камярь Подмарёва… Старались не отставать от взрослых дети десяти-тринадцати лет: Анатолий Абаимов, Сания Бибаева, Кяримя Сахрова, Хамет Таиров и многие другие. У них был свой фронт, была борьба с голодом и болотной хлябью. Люди сюда приходили из Калды, Старотимошкина, Большой Муры, Старой Вителевки, из ближайших вешкаймских мест.
В мае 1944 года районное торфоуправление выполнило месячный план добычи на 176 процентов. Наградой стало переходящее Красное Знамя Всесоюзного профсоюза и Наркомата текстильной промышленности. В той победе, как и во многих других, - немалая доля бутырских рабочих.
В послевоенные годы посёлок заметно похорошел, пополнился населением. Рядами стояли четыре десятка домов, пять бараков для сезонников. Начальная школа, детский сад, медпункт, баня, пекарня, магазин, клуб… Соцкультбыт - каких поискать! На улицах – дощатые тротуары. Два пруда, тополиная аллея, танцплощадка…
Здесь постоянно жили семьи механика Николая Буздалова, начальника пожарной охраны Андрея Зайцева, фельдшера Николая Шипкова, бухгалтера Лидии Степановой… Трактористы, конюхи, доярки, инженерно-технические работники - всего набиралось до трёх сотен душ. Ещё столько же – сезонников.
Молодёжи было числом до двух-трёх сотен. На танцы приходили ребята из Акшуата, Калды, Чёрной Речки. Часто старый конюх Фаисханов по прозвищу «свадебный кучер» запрягал тройку самых резвых рысаков и мчал молодых до Калды, до сельсовета. А потом весь выходной день напролёт гремели в Бутырках свадьбы по православным обычаям или же по мусульманским.
Сезонных рабочих сюда манила довольно высокая по тому времени зарплата, сносное питание, полные дефицитной мануфактуры полки в магазине. А ещё Бутырки стали избавлением от вечной, как казалось тогда, приписки крестьян к деревне. Селяне в то время не имели паспортов, были «невыездными», а попав на торфоразработки, проработав тут несколько месяцев и получив удостоверение личности, они могли навсегда уехать из села. Именно тогда стали прирастать переселенцами Измайлово, Старотимошкино…
Бутырки избавляли фабричные посёлки от замерзания. В Старотимошкино, например, торф везли обозами: на этом топливе работали котельные, круглые сутки дымили трубы фабрики, крутились механизмы в цехах.
Бутырский участок пополнялся техникой. Торф добывали в трёх местах. На болоте Алькай преобладал ручной труд, на Бутырском и Новом людям помогали трактора, грузовики, специальный комбайн, паровая машина на рельсах.
В конце пятидесятых годов вовсю заработали восстановленные после военной разрухи шахты. Каменный уголь на фабрики стал поступать вагонами, и необходимость в торфе как в топливе отпала. Люди начали покидать посёлок. Кто-то вернулся в Калду, кто-то – в Измайлово. Десяток здешних построек перевезли в Старотимошкино, приспособили под жильё.
Куда только ни забросила судьба вчерашних бутырских жителей… Евгений Евстигнеев работал помощником мастера на измайловской фабрике имени Свердлова, Зяйняб Микеева учит детей в Калдинской школе, Евгений Дряхлов учительствовал на Урале. Александр Уханкин был секретарём Барышского райкома КПСС, затем – главным инженером областного объединения «Ульяновскпромшерсть».
Павел Фадеев пришёл на торфяники, вернувшись с фронта после третьего ранения. Начинал десятником, потом был бухгалтером, начальником торфоучастка. С прекращением добычи торфа переехал в Старотимошкино, замещал директора суконной фабрики имени III Интернационала. И более двадцати лет, начиная с 1963-го, Павел Петрович руководил этим предприятием, заслужил трудовой орден и уважение фабричного народа.
Сегодня на месте коротких улиц Бутырок - большая поляна. По сторонам – лес. Заповедные места любителей ягод и грибов. На торфяных болотах гнездятся кряквы, в ближайшей речке – бобры. Жёлтые листья деревьев, старых и молодых, осенью заметают землю ровным ковром. Там, где призывной гудок локомобиля поднимал людей на работу, тишина такая, что звон стоит в ушах…