Газета основана

О С О К А

Село с привычным слуху названием – Осока. Значит, где-то здесь произрастает (или росла когда-то) эта многолетняя болотная трава – осока. Должно быть тут и болото либо речка. Так оно и есть: село стоит у истока речки Осочки, недалеко другой водоём – Чёрная речка.

Осоку можно считать старейшим поселением нашего района. Она всего шестью годами моложе Симбирска, зато на целых 28 лет старше ближайших сёл Живайкино, Кармалейка, Сорокино.

Год рождения села, в своё время оно ещё именовалось Богородским, 1654-й. Краеведы предполагают, что нога человека тут ступала и раньше. В последней трети 19-го века при добыче песка был найден медный литой сосуд весом пуд и три фунта (более 17 килограммов). Он имел оригинальную форму: две ручки, украшение в виде рельефного орнамента; высотой был свыше полуметра. Предмет соответствовал ранее известным котлам кочевников-гуннов. А это уже большие временные рамки – шестой-седьмой века, даже более ранние столетия.

Откуда в районе села взялся бытовой котёл кочевников? Если здесь проходили гунны и потеряли его, значит, оседлой жизни тут прежде не было. А если данным сосудом пользовались местные жители? Вопросов больше, чем ответов.

Ответ пытался найти акшуатский помещик В.Н. Поливанов. В 1887 году на археологическом съезде в Ярославле он представил осокинскую находку. Она же описана в исследовательском труде Владимира Николаевича за 1900 год «Археологическая карта Симбирской губернии». Поливанов передал древний предмет Московскому историческому музею.

Уже в наше время в селе находили монету, датированную 1730-м годом.

Тут не было податного крестьянского сословия. Селяне жили вольным трудом: сеяли хлеб, мастерили тележные колёса, гнули санные полозья, валяли валенки, занимались смолокурением, работали на лесоматюнинском винном заводике богатея Воронцова.

В 1743 году на средства прихожан построили каменную церковь (она, полуразрушенная, сохранилась до наших дней). Храм имел два прихода: главный – в честь Иверской Божией Матери, второй – во имя святых мучеников Кирика и Иулиты. За церковью числилось три десятины усадебной земли и 33 пахотной, итого 39 гектаров по теперешним меркам. В пору повального атеизма храм закрыли, превратили в примитивный склад.

До сей поры существуют диаметрально противоположные взгляды на то, правильно, нет ли поступали те, кто в сложные тридцатые годы выносил однозначный приговор храмам. Сейчас большинство высказывается вполне определённо: не помешали бы ныне селу те старые, созданные мозолистыми руками мастеровых церковные постройки. Они бы формировали своеобразную архитектурную среду деревни.

В 1780 году в Осоке проживало 140 землепашцев.

1868-й – год рождения здешнего начального народного училища. Учеников было мало: в 1873-м – 17 человек, через год – 19, в 1880-м – полтора десятка. Вскоре по бедности сельской общины училище закрыли.

В 1892-м детвора начала посещать церковно-приходскую школу, которая имела собственное здание. Такая форма обучения просуществовала до 1917 года.

Сейчас школы нет, но история помнит учителей, учеников далёкого прошлого и сравнительно недавнего времени. Попечителем народного училища был довольно богатый крестьянин Василий Толстошеев. Много лет проработали с детьми педагоги В.Н. Арсеньева, В.П. Бурлакова, В.И. Парамонова, Н.П. Малыгин, Д.И. Макаров, последний школьный директор Г.В. Леонтьева. Здесь делал первые шаги по пути к знаниям И.П. Шелыхманов, видный военный деятель первой половины прошлого века (см. «Нет тайны. Есть правда «Коммунарки»).

Село было довольно большим. В 1913 году здесь, в 135 верстах от губернского города, -1098 жителей при  280 дворах. Оно становилось особенно многолюдным по понедельникам, когда тут проходили базары.

В 1918-м сюда нагрянули белочехи. В районе Чёрной речки произошёл скоротечный бой между ними и красноармейцами Инзенской дивизии.

Коллективизация круто изменила деревенскую жизнь. В 1929 году промысловые люди объединились в артель «Смолокур». В продукции молодого предприятия (дёготь, смола) тогда очень нуждались крестьянские хозяйства. Смолодобыча – дело трудоёмкое. Надо было вырыть яму, обложить кирпичом. Яму заполняли выкопанными из земли пнями, эта простейшая смолокурня тлела несколько дней.

В следующем году вольные земледельцы организовали свою сельскохозяйственную артель «Путь к социализму». Председателем колхозного правления избрали приехавшего из Ленинграда бывшего рабочего Путиловского завода товарища Царёва. В тот же год появились ростки социальной сферы – детские ясли.

На тех, кто отказывался вступать в колхоз, власти смотрели косо. Началось раскулачивание. Арестовали Андрея Шелыхманова. Жену его с детьми выгнали на улицу. А богатства у них было всего лошадь, корова да поросёнок. В начале 1931-го тройкой ОГПУ был осуждён, как вредитель колхозного добра, Григорий Дегтярёв. Семидесятилетнего старика сослали на пять лет в холодный северный край. Там страдалец и сгинул.

Степану Бурлакову было 67 лет, когда его, отца восьмерых детей, приговорили к лишению свободы сроком на пять лет. Сельского плотника реабилитировали только в 1992-м.

Подобной участи подверглись десятки осокинцев. Выполняя волю «отца народов», местные активисты и уполномоченные из райцентра усердствовали в выявлении «контрреволюционного элемента», «пособников богатеев», «подкулачников» и прочих «врагов» социалистического преобразования деревни.

В 1936 году в Осоку пригнали первый трактор.

Колхоз «Путь к социализму» и промартель «Смолокур» объединились. Совместно прожили недолго. Промартель вышла из колхоза, приняла новое название - «Красное знамя». Краснознаменцы выпускали бочки, колёса, сани, дёготь и другой ширпотреб. Хозяйство распалось после присоединения  к Жадовской артели, когда многие специалисты перебрались в Жадовку.

Осока входила в Кузоватовскую волость Сенгилеевского уезда, позднее -  в Лесоматюнинскую. С 4 апреля 1924-го она в составе Головинской волости Симбирского уезда. Первым председателем здешнего сельского Совета был М.Ф. Пережогин, последним – В.Н. Парамонова.

Под занавес двадцатого столетия в нашем районе насчитывалось 24 администрации: районная, поселковые, сельские; во главе каждой третьей – женщина. Ветераном среди них – Парамонова.

Это теперь есть такая должность – глава администрации. Прежде был председатель Совета, ещё раньше – председатель сельисполкома, а при царе Горохе – староста. Все эти стадии, кроме последней, прошла Парамонова, в прошлом дипломированный зоотехник. В низовые органы власти  Валентину Николаевну направили  в марте 1969 года. 25 лет она провела на одном посту – у руля управления Осокой.

Село относилось в Кузоватовскому,  Жадовскому районам, с 1956-го - в составе Барышского. В 1953-м Осокинский и Кудажлейский были объединены в один сельский Совет с центром в Осоке. В 1979-м здесь было 388 жителей, в Кудажлейке -  на 60 меньше. С 2004 года Осока – в составе Живайкинского сельского поселения.

Осокинскую молодёжь призывал на службу Кузоватовский райвоенкомат. За четыре года фронт востребовал 220 односельчан. Погибли, пропали без вести 112 земляков. В этом скорбном ряду майор Михаил Илюхин, капитан Николай Порецков, командир стрелковой роты старший лейтенант Павел Шелыхманов, лейтенанты Владимир и Михаил Демахины, сержанты Александр Воронцов, Григорий Дегтярёв, Иван Карпухин, Иван Рожков, Иван Прапорщиков, ефрейторы Григорий Бабушкин, Павел Рожков, Иван Толстошеев, рядовые Павел Арсеньев, Николай Бурлаков, Алексей Илюхин, Виктор Меркульев, Николай Новиков, Василий Сальников…

С короткой войны 1939 года, с Халин-Гола, не вернулся Григорий Демахин. В годы Великой Отечественной не дожили до победы девять Демахиных, близких и дальних родственников. В финскую  кампанию, 6 марта 1940-го, сложил голову Александр Воронцов, а в следующую большую войну погибли восемь Воронцовых.

Старики Парамоновы не дождались с фронта двоих сыновей: Михаила и Петра. При обороне столицы пали смертью храбрых Андрей, Григорий и Пётр Воронцовы, при освобождении Белоруссии – Иван и Степан Демахины. В огне Курской дуги сгорели Фёдор Кошкин и Андрей Рожков. В боях за смоленскую землю были убиты Николай Гусаров и Дмитрий Демахин.

Накануне войны, как будто предвидя общую беду, правление колхоза послало группу девчат на курсы трактористов. Учились шестнадцати-восемнадцатилетние девочки под Сызранью, при Обшаровской МТС. Мария Воронцова, Анна Сараева, Татьяна Шелыхманова уже в первое военное лето влились в колхозную тракторную бригаду. Мария Сальникова приняла грузовик. Раисе Меркульевой – 13 лет, Вале Пережогиной – десять, Вере Прапорщиковой – и того меньше. Им бы в куклы играть, а девчонки впряглись в тяжёлые полевые работы.

Осока принимала в свои объятия возвращающихся героев-победителей. Со слезами радости и скорби тыловое село встречало Григория, Ивана, Павла Пережогиных, Алексея, Михаила, Фёдора Юрасовых. Мужчины и парни уходили на войну небольшими группами, возвращались поодиночке. Воротились кавалеры боевых орденов Михаил Чупахин, Иван и Григорий Воронцовы. Николай Карпухин проехал на своем танке пол-Европы. Освобождал зарубежные столицы Будапешт, Вену, Прагу, был и на японской войне. У сержанта за ратные подвиги орден Славы, медали.

Пётр Прокофьев не из местных, родился на Урале. Оттуда, из города Миасса, в неполные восемнадцать лет отправился на войну. За два боевых года молодому бойцу пришлось несколько раз переучиваться: был он и миномётчиком, и артиллеристом, и танкистом. Вместе с однополчанами гвардии сержант форсировал Днепр, занимал с боями столичные и провинциальные европейские города, штурмовал Берлин, освобождал Прагу.

Большую часть своей жизни бывший фронтовик провёл в Туркмении. Но подули ветры перемен, межнациональных усобиц, и унесли они ветерана с насиженного места. В Осоке Пётр Матвеевич стал своим человеком.

Танкист  Виктор Меньшиков, зенитчик Василий Толстошеев, командир самоходного орудия Михаил Чупахин и ещё семнадцать фронтовиков стали героями небольшой книжечки, написанной  учащимися Осокинской школы. Несколько месяцев ребята из исторического кружка «Память» собирали воспоминания оставшихся в живых участников войны, с помощью учительницы Л.Н. Ашировой сделали литературную обработку. Получился детский самиздат, сборник интересных рассказов, изобилующих картинами ратного труда и армейского быта. Эта книжечка в машинописном варианте стала самым дорогим подарком ветеранам.

Осока ничуть не бедствовала, когда в 1960-м здешний колхоз «Путь к социализму» самоликвидировался, а люди и производственная база отошли к совхозу «Живайкинский».

Пожелав суверенитета, два села – Осока и Кудажлейка – в 1987-м вышли из «Живайкинского». Образовался совхоз «Осокинский» из двух отделений: первое - на центральной усадьбе, второе - в Кудажлейке.

Среди тех, кто оставил заметный след в истории села и колхозно-совхозного производства – А.И. Дегтярёва, П.Д. Новикова, П.Я. Прапорщикова, И.П. Воронцов, В.С. Кошкин, Н.С. Рожков.

В начале девяностых годов на осокинской ферме работало полтора десятка человек: доярки, скотники, люди «тыловой службы» - Н.С. Дегтярёва, А.Н. Келасьева, П.П. Бурлаков, А.П. Гусаров, А.М. Дегтярёв, А.М. Скачков, В.А. Ткачук и другие. За успехи в полеводстве не раз отмечали наградами, благодарностями И.П. Воронцова, Н.О. Арсеньева, М.А. Шелыхманова, В.В. Воронцова.

Первым директором «Осокинского» был А.М. Артамошкин. Теперь здесь с какой-то тоской и грустью вспоминают директорские годы Анатолия Михайловича. При нём всё было, как у других: на ферме полно скота, кормов хватало, народ жил, зарплату получал и не очень-то тужил. Построили жильё для рабочих, детский сад и медпункт, гаражи и скотные помещения.

Рейсовый автобус сюда ходил с перебоями. Селяне зачастую преодолевали 11-километровый маршрут до Живайкина «на одиннадцатом номере». Когда наконец асфальт проложили, трасса оказалась столь узкой, что машины едва могли разминуться. Автобусное сообщение опять прекратилось. Осокинцы стали ждать настоящей дороги.

И дождались. Строители из Барыша и Кузоватова в октябре 1995-го сдали госкомиссии участок пути Осока - Живайкино. На асфальт вышла и Кудажлейка. Всё это обошлось казне в пять миллиардов рублей по курсу того времени.

После Артамошкина сменилось семь руководителей: лесник В. Бабушкин, инженер В. Воронцов… Некоторые продержались более года, а один – не будем называть его имени – убежал на второй день директорства.

Из «Осокинского» отделилась Кудажлейка, там образовался совхоз «Кудажлейский». Этот шаг ничуть не улучшил сельскую экономику. Вскоре «Осокинский» стал производственным кооперативом. Но и это не помогло.

Много всякого происходило здесь во времена, когда село оказалось на перепутье. Немало было хорошего, плохого - не меньше.

Люди к работе постепенно охладели. Они видели, что деньги, поступающие от реализации продукции, от торговли лесом, в основном уходили на горюче-смазочные материалы, на расчёты за электроэнергию. На оплату труда оставались крохи. Не стало материальной заинтересованности.

Вдруг стали поговаривать о том, что в окрестностях появился… снежный человек. В одну из ночей собаки выли чуть ли не до самого утра. А с рассветом селяне обнаружили на свежевыпавшем снегу огромные следы, подобные человеческим. После этого селяне, особенно старики, боялись выходить за ворота в тёмное время. Розыгрыш! - решили более молодые. Кто-то чудачит, запугивает, чтобы самим без опаски можно было проворачивать ночные делишки.

Как-то председатель собрал специалистов и повелел начать ночные  дежурства. В первую ночь сам объезжал караулом владения хозяйства. А утром ему доложили: похищены телята. Сторожа связали да так припугнули, что он никак не мог вспомнить хорошо знакомых ему ночных татей.

Стал пропадать скот с личных подворий. Сильно расширилась сеть подпольных «шинков», народ начал спиваться, как и всюду.

 Двое местных под покровом ночи решили проверить содержимое старой цистерны. Один спустился внутрь ёмкости, попросил напарника посветить. Тот зажёг спичку – последовал взрыв. Одного отнесли на погост, другой оказался на больничной койке.

Последние соки из производственного сектора Осоки были выжаты в начале 21-го столетия. К тому времени большинство населения составляли пенсионеры, они и стали кормильцами для своих трудоспособных, но безработных или беззарплатных детей и внуков.

Кооператив заимел долгов на полмиллиарда рублей. И не стало кооперативного хозяйства. Рухнуло и другое осокинское агропредприятие с красивым названием «Малая Швейцария». Люди стали уезжать на заработки в Самару, Москву, на Север.

В начале прошлого столетия в губернском агросекторе было так: на среднюю деревню приходились пара зажиточных крестьян, с десяток середняков, остальные – беднота. Спустя век в Осоке сложилась примерно такая же ситуация. Первым земельным арендатором здесь стала З.А. Трубникова, глава фермерского хозяйства «Зинаида». И.Э. Бурлакова занялась торговлей.

В историю Осоки вписано имя Аграфены Семёновны Воронцовой. В 26 лет она осталась вдовой: молодого мужа забрала гражданская война. Сын стал инвалидом в Великую Отечественную. Дочь Клава поддерживала мать до её последних дней, а прожила бабушка Аграфена 105 лет.

Сельскую историю продолжают писать работники культуры Л.Н. Аширова, В.М. Арсеньева, администратор села И.Е. Милованова и те активисты, которые проводят здесь массовые праздники, чествуют молодых и старых жителей. Вечера вокруг «круглого пирога», праздники Русской берёзки, гуляния на Масленицу и Покров любимы осокинцами.

Здесь и сегодня живут мастера по дереву. Если заказать, они сделают кадку под капусту и огурцы, смастерят разнообразную детскую игрушку. В этом благодатном крае, богатом ягодами и грибами, стар и млад промышляют дарами леса. Сюда в богатую на дары леса пору наведываются за грибами-боровиками горожане. Есть увлечённые охотой и пчеловодством.

Хороши под Осокой густые хвойно-лиственные леса. Они чередуются с бывшими колхозно-совхозными полями, пустошами, зарастающими лесной порослью. Алёнушкин лес. Урочище Былиха… В селе шесть природных ключей, все под присмотром человека.

Районная глубинка. Облезлые, покалеченные временем домики с баррикадами поленьев дров во дворах, канавы, раскроившие улицы, одинаковые палисадники, магазинчик без очередей… Всё это тут есть. Но есть и другое.

От былой, старой Осоки сохранились жилые дома, немногие хозяйственные постройки. Они отличаются удивительными резными украшениями и могут быть отнесены к числу лучших образцов народного зодчества. Шикарные особняки, характерные для нынешнего города, пока что не теснят эту красоту. Особенно привлекает дом Лидии Ивановны Меркульевой. Осока – уникальное место, настоящий архитектурно-этнографический заповедник, которым, возможно, когда-нибудь заинтересуются специалисты-исследователи.

. НЕТ ТАЙНЫ. ЕСТЬ ПРАВДА «КОММУНАРКИ»

1937 год со всеми своими успехами, достижениями известен нам как год массовых репрессий. Карательные меры, исходившие от государственных органов, коснулись и нашего района, почти каждого посёлка и села.

По постановлению зловещих карательных «троек» комиссариата внутренних дел были расстреляны объявленные «врагами народа» пожарный Гурьевской фабрики Павел Долмашкин, председатель колхоза в селе Смольково Андрей Емелин, заготовитель Жадовской сапожной артели Владимир Жегалов, мастер-кирпичник из спецпосёлка Биллиюрт Дмитрий Морозов, корректор районной газеты Дмитрий Прокофьев, сапожник из Поповой Мельницы Иван Просвирнов… В том же скорбном ряду жители Барыша отец и сын Жирновы: Григорий – тракторист, его наследник Степан – простой рабочий. К разным срокам лишения свободы были приговорены рабочий Сулейман Дебердеев из посёлка Измайлово, возчик Алексей Драгунов из Малой Хомутери, шофёр Александр Дувалин из Старотимошкина, плотник Владимир Епифанов из Старой Ханинеевки, путевой обходчик из Силаевки Иван Захарьин…

Аресты, расстрелы, ссылки продолжались и в последующие годы. Их, невинно убиенных, осужденных на годы и десятилетия и реабилитированных на исходе прошлого века, только на барышской сторонке многие сотни.

МЕСТО СКОРБИ И ПЕЧАЛИ

На Старокалужском шоссе стоит малозаметный указатель «24-й километр». Это – расстояние до юга Москвы. От указателя просёлочная дорога ведёт в глубину леса и упирается в забор с протянутой поверх колючей проволокой. Перед входом в огороженную территорию небольшая табличка: «В этой земле лежат тысячи жертв политического террора 1930-1950 годов. Вечная им память».

Здесь одна из самых скорбных географических точек в истории нашей страны минувшего столетия. Бывшая дача одного из главных палачей народа Генриха Ягоды после ареста его самого, грозного наркома внутренних дел, в 1937 году стала местом захоронения расстрелянных. Они были осуждены главным образом Военной коллегией Верховного суда СССР. Многие значились в списках, представленных лично Сталину с последующей резолюцией вождя «за», что означало расстрел. Их убивали в подвалах Бутырской и Таганской тюрем, тела доставляли сюда, на землю «Коммунарки».

В числе захороненных тут соратники «вождя народов», члены их семей, учёные, врачи, дипломаты, генералы, флотоводцы, железнодорожники, журналисты, известные спортсмены. Здесь покоятся крупнейшие государственные деятели А. Бубнов, Н. Бухарин, Н. Крыленко, Я. Рудзутак, А. Рыков… Здесь же обрели последний покой писатели  Артём Весёлый и Борис  Пильняк. Известны имена  шести с половиной тысяч захороненных на спецобъекте НКВД «Коммунарка». Среди них – наш земляк Шелыхманов. Прежде всё это было тайной за семью печатями, теперь же обнародована правда о «Коммунарке», хотя и не полная.

РОДОМ ИЗ ОСОКИ

Иван Павлович Шелыхманов родился в далёком 1890 году в семье осокинских крестьян. Когда подошёл срок, парня призвали на военную службу, где его могла ждать прекрасная карьера.

За год до Октябрьской революции Шелыхманов вступил в партию большевиков. В октябре 1917-го он вошёл в состав  штаба по руководству восстанием в Казани. На эту боевую работу его делегировали от военных частей города.

В грозном 1918-м наш земляк руководил губернским военным комиссариатом в Перми. В следующем году был образован Харьковский военный округ, и вскоре его возглавил Шелыхманов. Территория округа немаленькая: Екатеринославская, Полтавская, Харьковская, Черниговская губернии. Под началом командующего – тысячи штыков. После Ивана Павловича войсками округа командовали широко известные в стране военачальники Р. Эйдеман, А. Корк, И. Дубовой. Позднее все они, как и Шелыхманов, были обвинены как участники не существовавшего природе военно-фашистского заговора и расстреляны.

Шелыхманову довелось служить в Средней Азии. Наступило мирное время, но только не для него. Тревоги, стычки с басмачами, непрерывные тренировки молодых бойцов… На 16-й конференции ВКП(б) в апреле 1925-го он представлял Киргизский краевой военкомат.

Для политического состава армии и флота ввели новые звания: полковой комиссар, дивизионный, корпусной… Иван Павлович получил чин бригадного комиссара, по-нынешнему генерал-майора. Его перевели в Москву, на должность инспектора административно-мобилизационного управления Красной Армии. Он жил с семьёй на Щукинской улице, в доме номер 26. Это последний адрес его жизни. Второго апреля 1938-го генерала арестовали, через два месяца расстреляли.

О НЁМ ПОМНЯТ

Прямых наследников Ивана Павловича я не разыскал. У него было три брата: Григорий, Сергей, Степан. Удалось связаться с потомками Степана Павловича. Нашлись следы барышцев Бориса Дегтярёва, Павла Шелыхманова, ульяновцев Раисы Кондрашиной, Ольги Ситниковой, Татьяны Сомовой, Леонида Шелыхманова… Никто из них не видел, не знал знаменитого деда и прадеда. Рассказывали мне, что у кого-то из родственников хранилась фотография, на которой усатый богатырь с ромбами в петлицах армейского мундира.

В Казани установили памятник большевику и военкому Шелыхманову. Он остаётся жить в сердцах родных и близких людей.

2012 год.

< Предыдущая		Следующая >