Газета основана

Жителям села Водорацк не надо искать душераздирающих телеисторий о событиях, выходящих за привычные рамки. Трагическая история разворачивается у них на глазах.

О 73-летней односельчанке Анастасии Николаевне Канахиной нам сначала рассказала Валентина Аристова. Причём её речь изобиловала тревогой и за сельчанку, и за соседей – сама сгорит и другие могут пострадать. В то же время она высказалась против насилия над личностью. Побеседовали мы и с другими жителями Водорацка, расспрашивали о судьбе женщины в соцзащите, в администрации Поливановского поселения, у старосты села Александра Банщикова.
Сёстры-близняшки Настя и Маша в молодости работали на швейной фабрике. Были первыми веселушками, заводилами, знали много частушек. Потом что-то случилось со здоровьем Анастасии, и она стала закатывать родным истерики. Рассказывала однажды, что умерший отец явился ей в образе сатаны через иконку, поэтому все иконы в доме она порубила. Представители местной власти тогда отвезли женщину в психиатрическую больницу. Врачи отклонений у неё не нашли. Но болезнь, видимо, прогрессировала. Или социальная, или психическая. Некоторые сельчане говорят, что Анастасия к горькой пристрастилась. Мимо людей ходит она сейчас боком, смотрит косо, вслед плюёт. В учреждениях устраивает скандалы и кричит. Постепенно она ото всех отдалилась и совсем закрылась в доме. Дом - это сильно сказано. Даже избушкой «на курьих ножках» не назовешь строение под номером 22 на центральной улице. Худая крыша и стены, окна, почти без стёкол, дом продувается со всех сторон. Крыльцо провалилось. Через заросли крапивы ведёт кем-то прокошенная тропинка. Словом, подгоняй трактор и сваливай жилище под овраг. Хотя это жильё считается муниципальным. Администрация Поливановского поселения предлагала сельчанке перебраться в социальный дом в п. Поливаново или в акшуатский интернат. Она отказалась.
Приехавших к Анастасии Николаевне соцработников она закидала консервными банками и обругала. Соцзащита направила упреждающие письма в местную администрацию, в полицию, в больницу. Ни у кого решений не нашлось.
Не раз пытался помочь односельчанке староста села А. Банщиков. Родная сестра звала её жить в родительский дом. Ни с кем не идёт она на контакт. Когда, приехав в Водорацк, я тоже попыталась поговорить с бабушкой, покликав её сначала через запертую дверь, а потом, через разбитое звёнышко окна, но увидела там лишь кошку, всю в лишаях. Ничего и у меня не получилось. Только на минутку выглянула Анастасия Николаевна. Повязанная в чёрный платок, с совершенно серым лицом и потухшим взглядом, она молча посмотрела на меня, потом спросила: «Ты кто?». Ошарашенная тем, что в этой развалюхе, действительно, есть живая душа, отвечаю: «Из редакции газеты». «Что тебе надо?». «Поговорить с вами, узнать, чем помочь». «Нечего со мной разговаривать. Ты молодая, я – старая, уходи», - был окончательный ответ, и лицо исчезло внутри домишка.
Как можно помочь этому человеку, закрывшемуся от общества? Приступом брать дом? Уговаривать? Вопросы так и остались без ответа…

P.S. Пока номер готовился к печати, мы ещё не раз созванивались с А. Банщиковым. На днях он сообщил, что удалось собрать всех родственников, переговорить. Они согласились купить в селе продающийся дом и переселить туда сестру, чтобы она хотя бы не замёрзла в холода.