Газета основана

Военная разведка, или как ещё говорят «глаза и уши» армии, в России зародилась в начале позапрошлого столетия. С того времени в пору боевых действий наши воины уже не обходились без разведчиков: батальонных, полковых, дивизионных, корпусных и т.д. 5 ноября 1918 года по приказу Реввоенсовета молодой Советской республики было создано Регистрационное Управление, которое стало координировать действия всех разведывательных органов страны. Именно на эту дату, начиная с 2000 года, приходится профессиональный праздник отважных и решительных людей - День военного разведчика.

В РАЗГАР Гражданской войны, в 1919-м, польское правительство мечтало о расширении своего государства до прежних границ Речи Посполитой. О продвижении на запад, дабы экспортировать революцию в Польшу, думало советское руководство. Началась ныне малоизвестная польско-советская война. На стороне поляков сражались американские лётчики, украинские конники и другие противники советской власти. С нашей стороны мощным тараном на Варшаву шли Конная армия С. Будённого, 15-я армия А. Корка и другие соединения. Полковым пешим разведчиком в 91-й стрелковой дивизии воевал наш земляк Павел Чегодаев.

В августе 1920-го Павел ушёл в тыл противника. 15-го числа у небольшой деревушки он наткнулся на белополяков, оказался в полном окружении. Один. Ему несколько раз предлагали сдаться. Отстреливаясь, разведчик сумел вырваться. В свою часть вернулся с двумя «языками».

За тот подвиг Павла Степановича представили к самой высокой по тому времени награде - ордену Боевого Красного Знамени.

Была и вторая награда. И тоже орден. Приказ Реввоенсовета за номером 353 гласил: «За выдающуюся стойкость и доблесть, проявленные в период наступательных боёв на Варшаву и в последовавших затем арьергардных боях, наградить Чегодаева ПС...». У командующего Западным фронтом М. Тухачевского за тот польский поход был орден Красного Знамени, у командарма 15-й А. Корка - такой же, а у Павла Степановича, рядового бойца, - два. Редкий случай!

В Барыше герой работал на торговой базе, в автохозяйстве, в пожарной части. В 1954-м дважды краснознаменец ушёл на пенсию. Через два года его не стало.

КРАСНОЗНАМЕНЦЕМ был и Николай Григорьевич Кирилин, бывший житель барышской улицы Кирпичной. Но уже на другой войне.

В Великую Отечественную войну неувядаемой славой покрыли себя казачьи корпуса и среди них - 2-й гвардейский кавалерийский. Первым командиром корпуса стал легендарный генерал Лев Доватор. После гибели «белорусского казака» под Москвой в седло комкора сел Владимир Крюков, друг и боевой товарищ маршала Жукова, муж прославленной певицы, любимицы простолюдинов и вождей, участницы многих фронтовых концертов Лидии Руслановой. Кирилин по воле случая был посвящен в казаки 2-го корпуса, «крещение» состоялось под неприятельским огнём.

...Несколько дней разведчики наблюдали за передним краем немецкой обороны. Под покровом темноты двинулись через ничейную полосу.

Втроём ворвались в землянку. Кирилин бросился на крайнего фашиста. Немец оказался не хилым: разведчик, дабы отвратить удар, попытался схватить его за руку, как вдруг почувствовал в своей ладони остриё кинжала. Пораненный, он всё таки прикончил врага, товарищи укокошили ещё двоих. Вытащили наружу четвёртого и так же, не поднимая шума, поволокли к своим. Это не единственная вылазка за «языком».

В апрельский день победного 1945-го Кирилин с отделением был послан разведать подходы к реке. Немцы, убегая, оставили на водах Эльбы три баржи. А в них - море снеди: печенье, шоколад, шнапс... Разведчики набили трофеями седельные сумки.

- Знатное угощенье, - похвалили Николая в штабе. - А слетай-ка ещё разок к Эльбе. Конники подъехали к знакомому месту, видят, на плоту из понтонов  - американцы. Кричат что-то, руками машут - подзывают, значит. Спешились бойцы, взошли на паром. Чужой речи никто из них не знал, в ход пошёл язык жестов.

Сколько их было - боевых успехов, неудач, путей-дорог, встреч с друзьями-союзниками и недругами. День за днём приближал орденоносец своей ратной работой светлый праздник Победы. Его наградили, помимо ордена Красного Знамени, четырьмя боевыми медалями, двумя орденами Красной Звезды.

НА ВОЙНЕ редкий разведчик оставался без наград. У Константина Васильевича Червякова, родившегося и жившего до своего последнего часа в Воецком, среди семи боевых медалей пять были самые популярные в солдатской среде - «За отвагу».

...Перед отправкой на фронт его готовили в сапёры. А когда под Ленинградом командир предложил выйти из строя желающим быть в разведке, он, девятнадцатилетний, маленький росточком, шагнул вперёд.

В его военном билете скупые записи: разведчик, командир разведотделения, артиллерист, опять командир отделения. На фронте многому учились и многое умели. Как-то на позицию наших бойцов пошли танки с крестами. Один из орудийных расчётов погиб, сама «сорокопятка» уцелела. Отделение Червякова бросилось к орудию, открыли огонь. В том бою его ранило. Не долечившись, вернулся в строй. И определили молодца наводчиком тех самых «сорокопяток». Видно, вспомнили его схватку с танками. Старый добрый воин при наших встречах с трудом вспоминал названия болот и речек под Ленинградом, хуторов и озёр в Прибалтике, городов и сёл в Румынии, где ему довелось сражаться. Не помнил номера частей, которые воевали на левом фланге от него или на правом. Не помнил, а может, и не знал, потому что был он, Константин Червяков, всего лишь сержантом. Просто сержант на большой войне. И шёл он по ней чаще всего пешком: в сапогах тридцать восьмого размера, гимнастёрке сорок шестого размера, роста второго. ДЕСЯТЬ кровиночек подрастали в семье киселёвцев Ибряновых, Архипа Андреевича и Натальи Фёдоровны: Иван, Агриппина, Кирилл, Пётр, Григорий, Михаил, Андрей, Мария, Фёдор, Нина.

Грянул июнь 1941-го. Родителя мобилизовали на оборонный объект, сыновья ушли воевать. Первым погиб Григорий, в начале второй военной осени на Валдае. Через год в бою у города Ростова пал Андрей. Иван стал лихим рубакой в отдельной кавалерийской бригаде донских казаков. В сентябре сорок третьего он принял смерть во время отчаянной вылазки во вражеский тыл. На Кирилла и Михаила пришли казённые бумаги - «пропали без вести». Пётр прошёл с боями почти до самого Берлина.

Во второе военное лето в наши места прибыла на отдых и переформирование 45-я (Щорсовская) стрелковая дивизия. Сильно поредевшие в боях на западной границе, прошедшие через кровавые снега Подмосковья, перенесшие тяжелейшее сражение под Воронежем, полки встали на квартиры в Акшуате, Базарном Сызгане и Барыше. С пополнением в 45-ю стрелковую пришёл 25-летний Пётр Архипович Ибрянов. Он стал автоматчиком. Молчаливый и сдержанный, в бою Пётр был горяч. Товарищи знали: иначе Ибрянов не может, он горел желанием отомстить за павших братьев. Под Ковелем Пётр попросился в роту разведчиков. Командир дивизии Дмитрий Баканов, когда узнал об этом, хотел убрать сержанта из разведки, держать при себе – будет ужасно, если родители потеряют шестого сына. Но гвардеец уговорил комдива и остался в разведроте.

Дивизия с боями прорывалась к Берлину. Горстка разведчиков внезапным ударом захватила переправу через Одер. Фашисты предприняли очередную атаку. Товарищи Петра погибли. Оставшись один, израненный, Ибрянов бросился с гранатами на немцев и ценой собственной жизни удержал мост.

За рамками повествования остались недавно ушедший от нас поливановец Василий Васильевич Валюженич, уроженец посёлка Марьино, теперешнего микрорайона Барыша, Анатолий Николаевич Маклаков и ещё многие-многие фронтовики из тех, кто был «глазами и ушами» армии.